Античные советские философы Ильф и Петров в своем трактате "Двенадцать стульев" рассуждают об обществе потребления и феномене консьюмеризма, как образа жизни
.................................................................
Был тот час воскресного дня, когда счастливцы везут
по Арбату со Смоленского рынка матрацы и комодики.
Молодожены и советские середняки — главные покупатели
пружинных матрацев. Они везут их стоймя и обнимают
обеими руками. Да как им не обнимать голубую, в
лоснящихся мордастых цветочках, основу своего счастья.
Граждане! Уважайте пружинный матрац в голубых цветочках!
Это — семейный очаг, альфа и омега меблировки,
общее и целое домашнего уюта, любовная база, отец примуса!
Как сладко спать под демократический звон его пружин!
Какие сладкие сны видит человек, засыпающий на
его голубой дерюге! Каким уважением пользуется каждый
матрацевладелец!
Человек, лишенный матраца, — жалок. Он не существует.
Он не платит налогов, не имеет жены, знакомые
не занимают ему денег до среды, шоферы такси посылают
ему вдогонку оскорбительные слова, девушки смеются над
ним — они не любят идеалистов.
Человек, лишенный матраца, большей частью пишет
стихи:
"Под мягкий звон часов Буре
Приятно отдыхать в качалке.
Снежинки вьются на дворе, и,
как мечты, летают галки"
Пишет он эти стихи за высокой конторкой телеграфа,
задерживая деловых матрацевладельцев, пришедших отправлять
телеграммы.
Матрац ломает жизнь человеческую. В его обивке и
пружинах таится какая-то сила, притягательная и до сих
пор не исследованная. На призывный звон его пружин
стекаются люди и вещи. Приходит финагент и девушки.
Они хотят дружить с матрацевладельцами. Финагент делает
это в целях фискальных, преследующих государственную
пользу, а девушки — бескорыстно, повинуясь законам
природы. Начинается цветение молодости. Финагент,
собравши налог, как пчела собирает весеннюю взятку,
с радостным гудом улетает в свой участковый улей.
А отхлынувших девушек заменяет жена и примус "Ювель №1".
Матрац ненасытен. Он требует жертвоприношений.
По ночам он издает звон падающего меча. Ему нужна этажерка.
Ему нужен стол на глупых тумбах. Лязгая пружинами,
он требует занавесей, портьер и кухонной посуды.
Он толкает человека и говорит ему:
— Пойди и купи рубель и качалку!
— Мне стыдно за тебя, человек! У тебя до сих пор нет
ковра!
— Работай! Я скоро принесу тебе детей! Тебе нужны
деньги на пеленки и колясочку!
Матрац все помнит и все делает по-своему.
Даже поэт не может избежать общей участи. Вот он везет
с Сухаревского рынка матрац, с ужасом прижимаясь к
его мягкому брюху.
— Я сломлю твое упорство, поэт! — говорит матрац. —
Тебе уже не надо будет бегать на телеграф писать стихи. Да
и вообще, стоит ли их писать? Служи! И сальдо будет всегда
в твою пользу. Подумай о жене и детях.
— У меня нет жены, — кричит поэт, отшатываясь от
пружинного учителя.
— Она будет. И я не поручусь, что это будет самая
красивая девушка на земле. Я не знаю даже, будет ли она
добра. Приготовься ко всему. У тебя родятся дети.
— Я не люблю детей!
— Ты полюбишь их!
— Вы пугаете меня, гражданин матрац!
— Молчи, дурак! Ты не знаешь всего! Ты еще возьмешь
в Мосдреве кредит на мебель.
— Я убью тебя, матрац!
— Щенок. Если ты осмелишься это сделать, соседи
донесут на тебя в домоуправление.
Так каждое воскресенье, под радостный звон матрацев,
циркулируют по Москве счастливцы.
